- Где ты был? Ты пропустил собрание клана! Отец был зол. Они с матерью, видимо, решили учинить мне очередной разнос. Несмотря на то, что эта женщина всегда молчала, она поддерживала его. Я видел это, знал это… - Я был на задании. – Сидя перед ними, я всем телом чувствовал их подозрение. Чужие эмоции… не люблю, когда они касаются меня. Я хотел тишины и покоя. Хотел уйти в свою комнату и лечь. - Каком задании? – Отец хмурится и сжимает губы в узкую полоску, а у меня так ноет зад, что сидеть становится уже просто невыносимо. - Я не могу сказать. – Мой голос звучит ровно, как обычно. Внешне я спокоен. В коридоре слышаться осторожные шаги, но отец их не замечает. - Это собрание очень важно, твоё присутствие… - бла, бла, бла.… Опять он завёл старую песню,… приняв вид внимательного слушателя, я незаметно прислушиваюсь к робким шагам. Остановились возле чуть раздвинутых седзи. – Надежда клана… связь с деревней… - Сазке, иди в туалет и ложись спать. – Я чуть улыбаюсь, мне нет нужды даже оборачиваться. Братишка вздрагивает и шарахается от щелки, через которую смотрел на меня, виновато потупив взор. - Да, Нии-сан…. - Сазке! Почему ты не в постели!? Сейчас же ложись… - отец переключает своё внимание на младшего. Чудесно, я сбил его с мысли. Мать смотрит на него и улыбается. Наконец, они отпускают меня.
Я такой вежливый… моя защитная маска безупречна. Лёжа на кровати в своей комнате я смотрю на плафон, прикреплённый к потолку. Возле него, привлеченная мягким светом вьётся ночная бабочка. То так его облетит, то эдак.…Сейчас она ещё может улететь… в отличие от меня. Тихий вздох. Мадара… я всё же чувствую себя… использованным? Чуть касаюсь своих губ, мягко провожу по шее,… зад болит просто неимоверно. Он велел помазать мазью… нехотя встаю и начинаю раздеваться, ненароком касаясь себя. Что-то изменилось в моих ощущениях, раньше мне было всё равно, а сейчас… Мадара… его губы, его руки… Он долго сидел со мной, успокаивающе гладил по волосам, прижимая к себе. Потом отнёс в реку, смывая проточной водой все следы с моего тела, а когда я немного пришел в себя, он сказал кое-что гораздо более ужасное, чем-то, что он сделал. Он сказал, что мангекью шаринган, так называются мои новые глаза, со временем погрузит меня во тьму. Объяснять он ничего не стал, заявив, что я сейчас адекватно воспринять информацию не смогу. Звонко щелкнула крышка от баночки с мазью, я сел на кровать и широко развёл ноги. На бёдрах четко виднелись синяки оставшиеся от его прикосновений, тёмные пятнышки на белоснежной коже. Держа баночку в руке, я обмакнул туда пальцы, провёл самыми кончиками по животу, оставляя блестящие жирные дорожки. Приятные ощущения причудливо переплелись с болевыми, я, чуть помедлив, скользнул ладонью по внутренней стороне бедра и прижал указательный палец к пульсирующей болью дырочке, принялся мягко поглаживать непривычно растянутое колечко мышц, втирая мазь. Прохладно и удивительно приятно. Невольно вспомнил ощущение его влажной головки, прижавшейся к моему заду,… и, забывшись, ввёл два пальца в растревоженную кишку, мгновенно скрипнув зубами от боли. Ксоо… я шумно выдохнул, осторожно вытащил пальцы и, набрав побольше мази, сунул их обратно, мотивируя, оправдывая, если хотите, подобный поступок тем, что изнутри тоже надо помазать. Пальцами упёрся в простату и тут же откровенно застонал от боли и удовольствия. Замер, судорожно дыша и, отбросив банку, обхватил свой член свободной рукой. Он стоял как кол. Мадара…. Я чуть сжал свой орган и принялся двигать ладонью вверх и вниз по стволу, представляя своего учителя, вспоминая его поцелуи… его руки блуждающие по моему телу… постепенно увеличивая темп, лаская себя изнутри и снаружи, я совершенно терял над собой контроль. Сейчас, когда я был один, всё казалось не таким уж и страшным, даже то, что он изнасиловал меня, не могло заставить меня остановиться. Ещё несколько движений и я, громко вскрикнул, кончив себе в кулак. Девочка с проткнутой дыркой. Устало откинулся на спину, всё моё тело так приятно расслабилось… И всё же нет мне покоя в этом доме… Громкий стук в дверь прервал моё блаженство. Я вздрогнул и вскочил на ноги, стремительно вытирая руки о простыню. Завернувшись в одеяло, поковылял к двери. Ну что еще,… слегка приоткрыв дверь, я высунул нос в коридор. - Итачи в чем дело. Почему ты кричишь посреди ночи? Ну, надо же,… отец решил проявить заботу… - Мне… просто приснился кошмар… - я постарался, что бы мой голос не дрожал, но, кажется, это у меня плохо вышло,… в любом случае он принял это за проявление страха. - Шиноби не должен орать, если ему приснился дурной сон. – Отец брезгливо сморщился и, отвернувшись, направился в свою комнату, - Спокойной ночи Итачи. - Да отец… - я закрыл дверь и буквально сполз по стенке на пол. Меня всего трясло. Ксо,… почему я должен отчитываться перед ним за всё то, что делаю?! Тёмное чувство в моей груди, родившееся после смерти Шисуи вновь зашевелилось. Словно просыпающийся дикий зверь, посаженный в клетку, я хотел свободы. Отец… Мать… вечно надоедающий Сазке.… Ненавижу, всех ненавижу…
***
Сазкин дневник. Хорошие оценки… он так старается, а отец всё равно не похвалил его. Сазке сидит рядом и забавно надувает губы. Словно движимый чем-то, я улыбаюсь и говорю: - Таких братьев как мы больше нет… - ненавижу ли я его на самом деле? Сейчас я не знаю,… он такой маленький. Он смотрит на меня и улыбается, так, как будто для него нет никого дороже меня. Глупыш. Он восхищается мной, не хочет проигрывать мне, хочет, что бы я посмотрел на него как на равного. Что ж, заслужи это Сазке…. - Ты ненавидишь меня? – Он так наивно распахивает свои глазенки. Наверное, я сейчас готов понять свою мать. Я никогда не был таким. На всех фотографиях Учиха Итачи по-взрослому серьёзен. Внезапно, мне становиться грустно, что я не такой как он. – Я всегда буду перед тобой, как стена, которую нужно преодолеть. – Конечно, он не понимает меня, когда-нибудь ты поймёшь… Отото… интересно, а смогу ли я преодолеть свою стену… Чужие голоса зовут меня, отвлекая от грустных мыслей. Я выхожу. Хм, представители клановой власти, что они тут забыли? Они так откровенно злы. Вот оно что… они нашли тело Шисуи… - Мне очень жаль…мы с Шисуи в последнее время редко виделись. – Вежливая маска надёжно закрывает моё истинное чувство. Но в их глазах я вижу, как вечная зависть становиться злобной радостью. Словно они счастливы, что я хоть как-то оступился перед ними, словно моя незапятнанная репутация гения наконец-то дала трещину. Пусть это даже их домыслы,… но они со смаком окунают меня в грязь, обвиняя в его смерти. Собаки,… ничтожества,… мусор! Ненависть вскипает во мне могучей волной. Раздавить, уничтожить… и не потому, что они обвинили меня, что вполне справедливо, а потому что из всех возможных вариантов они пришли именно ко мне, что искали хоть малейший повод привязаться. Мя рука сжимает предсмертную записку Шисуи написанную мною же. - Вы обвиняете меня?! Откровенная ненависть в трёх парах шаринганов в ответ. И я срываюсь. Нет, они не поймали меня за руки. Они ненавидели меня просто так. Потому, что я оказался не таким как они. Быть другим уже преступление. Они лежат в пыли, поверженные, а я стою над ними, но не чувствую никакого удовлетворения. Слабаки,… и это представители власти, могучей деревни Коноха. К черту! Подошедший отец недоволен, но и в его глазах я вижу горечь пополам с радостью, словно он тоже доволен моим падением. Ненавижу. Что мне его приказы, он такой же, как и все. Брошенный умелой рукой кунай пронзает символ клана на стене. Я говорю, необычно долго… выплёскивая всю накопившуюся обиду и боль, внезапно ставших ненавистью и презрением. А они уже жаждут посадить меня в тюрьму. За что?! За инакомыслие… за слова… смутьян посмевший выставить на показ свои чувства. - Нии-сан! Хватит! – Испуганный детский голос словно рассеивает туман перед глазами. Передо мной стоит отец и с немым укором смотрит на меня. Он разочарован,… а ещё… испуган? Я допустил ошибку. Рано. Почему я подумал так, я и сам не знаю. Надо срочно принять вид кающегося грешника… Удар сердца, один, другой… я опустился на колени в ритуальном поклоне и извинился перед этими скотами. - Я не убивал Шисуи… - пусть они слабы, но всё же я не в состоянии один справиться со всем кланом. Не в мои 13 лет. Ещё рано. Отец довольно легко уладил мой вопрос и прошел в дом, даже не взглянув на меня, фактически он за меня поручился. Почему-то мне кажется, что он не станет меня за это ругать. Словно теперь я для него опасное дикое животное, которое он вынужден держать в своём доме. Шаринган в глазах непроизвольно приходит в движение, складываясь в новый узор. Сазке, прижавшийся к косяку, испуганно смотрит на меня. Что? Тоже боишься меня глупый маленький брат? Дорожная пыль такая тёплая и сухая…
***
Мадара… У-чи-ха Ма-да-ра …
Я сижу на его плаще, подтянув колени к груди. Почему-то именно рядом с ним я кажусь себе ребёнком, и не потому, что он настолько старше меня… просто я так чувствую и всё. - Интересно… – в ответ на мой рассказ, он ухмыльнулся и хитро посмотрел на меня, - так они всё-таки заподозрили тебя… Я хотел услышать ещё про тайны мангекью шарингана, а вместо этого сам начал ему рассказывать про тот инцидент с кланом. - Да. – Я положил голову на коленки. Он грациозно потянулся и как бы невзначай мягко обнял меня за плечо. - Итаа-чи… - он выглядел расслабленным и довольным, - ты же понимаешь, что с ними у тебя нет будущего… Я молча кивнул, не глядя на него. Он был безоговорочно прав. Мужчина уткнулся носом мне в шею, щекоча своим дыханием. - Они не отпустят тебя просто так, мой мальчик… хочешь стать свободным? Делать, то, что тебе хочется… - Мадара мягко толкнул меня, и я упал на спину, он навис надо мной и легко поцеловал в губы. Конечно, я хотел свободы,… но… я молчал. А он ухмыльнулся и продолжил говорить, перемежая слова с поцелуями, - я могу помочь тебе, если ты захочешь… Итачи… Я хотел. Он прочел это в моём взгляде. Вдруг резко отстранился и совершенно серьёзно посмотрел на меня. - Ранее я говорил тебе о тьме, к которой приближает каждое использование мангекью шарингана, это неизбежная плата за могущество. Но есть способ избежать слепоты. – Мадара хмурился, и, казалось, он нервничает при одном упоминании об этом. – Ты должен привести своего брата к получению таких же глаз как у тебя,… а потом... – он испытующе посмотрел в мои глаза, - забрать их. Мир упал мне под ноги. Забрать глаза Сазке? Заставить его, любимого матерью и отцом убить своего лучшего друга.… Второе казалось просто невероятным. Тот нежный, ласковый и ранимый Сазке, никогда не сделает ничего подобного,… если только… если только не лишить его всего. Я закусил губу. Но если он,… он видит, значит,… я поднял взгляд на Мадару. Мне стало любопытно, верна ли моя догадка,… но он предупредил мой вопрос: - Я сделал это. – Жестко произнёс он. – Так я получил ещё большую силу и… бессмертие… Эта стена… хватит ли мне сил преодолеть её...? - К 22-23 годам твои глаза перестанут видеть свет. Его слова были сродни приговору, выбор был невелик. Либо я, либо Сазке, третьего не дано. Сейчас я не особо осознавал всю трагичность ситуации, понимание придёт много позже,… а сейчас я стоял на распутье. - У тебя есть время всё обдумать. – Мадара чуть усмехнулся, - ты скажешь, если решишься… Я не хотел быть слепым. Это означало, что в 23 года я умру как ниндзя, как человек… превратившись в бесполезный, никому не нужный мусор. Я с ужасом уставился на него. У меня не было выбора, в конце концов, меня уже подозревают, да и все в клане, пожалуй, кроме брата, мне никто по большому счету… я невольно облизал мгновенно пересохшие губы, нервно кашлянул,… я хотел сказать, но голос не слушался меня, словно протестуя против моего решения. Он понял всё без слов. Обнял меня, прижимая к груди, и погладил по волосам… - Ты нужен мне,… пойдём со мной,… - тихий шепот и мягкий поцелуй в макушку. В тот момент я всё решил, враз перечеркнув всю свою прежнюю жизнь.
Приветствую Вас Гость | RSS