Сначала была ненависть, отвращения. Спрашивать себя, как так вообще можно. Я ничего не мог поделать и всё запуталось ещё сильнее. Долг есть долг и его нужно отдавать, а 500.000 долларов за ночь казалось прекрасной суммой, хотя само слово «за ночь» пугало. Но кто мог знать, чем эта сделка для меня обернётся.
Каждый раз, за каждый провинившийся раз. Он не бил, не издевался. Просто…доставлял себе удовольствие любым способом, но не причинял мне видимой боли. Было больно и именно где-то в глубине души, а сердце разрывалось только об одной мысли, что он делал со мной. Он не сдерживал себя только в ласках. Это было так искусно, что любой бы мгновенно поддался, но для меня эти ласки были хуже языков пламени. Я плакал, я молил прекратить это, но эти мольбы только подогревали его. В конечном итоге я сдался…или нет, это не то слово.
Теперь же мои чувства страдали по-другому. Всё потому что мне это началось нравиться. Стало, нравится его огромное и сильное тело, казавшимся в свете луны жемчужно-синим, а при свете люстр нежным и слегка белоснежным. Мне стали нравится его ласки. Они доставляли удовольствие, возбуждали. Путали ещё сильнее. Я кричал, но уже не от боли. Её уже больше не было. Я кричал от наслаждения. Всхлипывал, пытаясь остановить себя, но не мог. Его движения стали не такими резкими. Они боялись ранить, причинить боль. Они пытались достать до самого сердца, донести суть. Движении, руки всё стало не таким пугающим. Мысли успокоились и словно говорили, что так и должно быть. Просто бояться уже было не достаточно или попросту ненужным.
Помню, что-то произошло. Я отказался. Он решил меня наказать. Странно, но пыткой это было сложно назвать. Скорее он попытался разбудить мой разум, и ему это удалось. Здравый смысл стыдился от происходящего, но тело так этого жаждало. Теперь я знаю, как может быть холодно на кафеле. Он поставил меня спиной к себе. Моё тело невольно содрогнулось, ожидая худшего для разума и лучшего для себя. Но вместо того, что бы грубо войти в меня, как это бывало обычно, его рука потянулась к моему естеству. Другой же рукой он держал меня за подбородок, что бы я наблюдал своё отражение в зеркале. Я видел, как лицо покраснело, как грудь начала вздымать всё чаще, а голова слегка пошла кругом. Тонкие длинные пальцы, чуть холодные, скользили по коже живота вниз. На лбу выступили капельки пота и на коже волной прошла дрожь. Рука коснулась члена, скользнула по головке и слегка сжала. Из груди вырвался стон, и я зажал рот рукой. Он поднял голову и улыбнулся. Я видел своё отражение в зеркале, в который раз убеждаясь, что моё тело отзывается на его прикосновения. А рука продолжала скользить вверх и вниз по стволу. Жар подкатывал к горлу, ударяясь о сердце, разбивая и сжигая его. Последний остаток разума разбился в дребезги, уступая место чувствам и животному инстинкту. Он убрал руку с моего лица, и я почувствовал её на спине. Она довила меня ближе к раковине, тем самым, заставляя вставать раком. Его рубашка, которую я надел, давно расстегнулась и обнажила худые плечи. Всхлипы повторялись всё чаще и глаза покрылись лёгкой дымкой. Он нагнулся ко мне ближе и поцеловал левое плечё, слегка укусив и оставив, красные след на белой коже. Я закусил губу почти до крови, но разве это могло помочь прийти в себя. Его язык коснулся моего уха и снова новый стон. Его это заводило как нельзя лучше. Я почувствовал холод. Штанов на мне уже не было. Он выпрямился, позволив в зеркале разглядеть его отражение. Ярко-белая рубашка, чёрный жилет, тщательно отглаженные брюки. Чёрные, как смоль волосы, заглаженные назад, но некоторые пряди всё же изящно спадали на, слегка вытянутое, лицо. Сейчас его улыбка была немного не такой, как прежде. Моё понимание в этот момент отказалось доносить до меня информацию. Быть может, когда-нибудь потом. Это бесило моё любопытство, но моё положение как-то не располагало к умственным нападкам. Тем временем рука на спине скользнула вниз. Через тонкую рубашку чувствовался ели заметный холод руки. Пальцы взяли край рубашки и слегка отогнули его, забираясь под неё, лаская поясницу. Я чувствовал, что, сколько бы мне не было хорошо, частички разума били тревогу, потихоньку возвращаясь на прежнее место. Через несколько секунд я почувствовал тепло, а затем мягкое касание его языка. Сдерживать себя уже просто не было сил. Я застонал, опять просил перестать, но это была словно игра, от которой можно сойти с ума. Тело двигалось само, и мои руки потянулись к ягодицам, слегка оттягивая их в стороны. Он что-то прошептал и его язык коснулся тугих колечек мышц. Стон, второй, третий,…сколько уже можно было. Во рту пересохло, грудь сладко щемило, и в глазах мелькали снопы искр. Было так горячее и до невозможности хорошо, словно это был какой-то странный сон. Тело прошибла мелкая дрожь, но было так сладко, что я не обратил на это внимание. Язык заходил дальше, словно дразня и заставляя привыкнуть к новым ощущениям. Через секунду я почувствовал что-то уже более жесткое нежели, чем просто язык. Он решил не останавливаться, впрочем, как всегда, что это меняло. К одному пальцу присоединился второй. Растягивая, заталкивая глубже, причиняя некоторую маленькую дольку боли, что бы не отвлекаться от реальности. Вторая рука не забывала свои обязанности. Сжимала член то сильней, то просто ласкала. Сжимала головку, гладила такт массированием пальцев. Один туман в голове, не позволявший думать вообще, о чём либо. Наслаждение, связанное с непониманием и отторжением. Я больше не мог терпеть. Прошла одна волна, потом вторая и я быстро кончил, но он всё продолжал. Стоять я больше не мог. Колени подкосились, и я рухнул на пол, ударившись рукой о каменную плитку. Всё кончилось, но очень медленно. Он стоял надо мной и слизывал мою сперму с пальцев. Это было отвратительно. Здравый рассудок соизволил вернуться и ударить болью по каждой клетке. Я свернулся в клубок. Холод уже проникал под рубашку, грозясь остудить меня до нуля. Тело уже билось в лёгкой судороге, и я пытался подняться, но всё равно падал.
Потом он относит меня в большую кровать и укутывает в одеяло, как маленького ребёнка. Затем, словно его смягчает моя беспомощность. Он касается подушечками пальцев щеки. Обессилено тело ещё реагирует на его руки, но подняться уже не может. Тяжесть навалила на тело, давила к кровати. Меня легко возбудить. Это я понял уже давно. Глаза закрылись, как каждую ночь, но сегодня он даст мне отдохнуть. Возможно, это начало новой главы.